Том 6. Драматические произведения 1840-1859 - Страница 120

120

Столбиков. Ах, какие вы добрые, Фекла Петровна!..

Фекла Петровна. Да как же иначе, мой батюшка? стоит ли нам, старикам, беречь что-нибудь, когда любимая дочка невестой глядит.

Столбиков. Да-с, конечно-с… (Особо, бросив взгляд на Малашу.) Да и глядит-то как усладительно!

Фекла Петровна. Эх, родной, всё рада отдать, лишь бы господь сочетал святыми узами с хорошим человеком. Не так ли?

Столбиков. Ах! ваша правда-с! (Особо.) Что это! Малашенька, глядя на меня, улыбнулась?..

Фекла Петровна. Мы вот, родной, всегда принимали в вас полное участие, как в родном детище… позвольте старухе обнять и поцеловать вас… боже милостивый! Экой молодец, подумаешь!.. глядя на вас, у меня так слезки и льются… вот кабы бог наградил меня таким сыночком! (Целует его в голову.) Не правда ли, батюшка?

Столбиков (глядя на Малашу). Конечно-с… хорошо бы было такое… божие милосердие… но Макар Тимофеич со мною в тяжбе и человек он очень строптивой натуры…

Фекла Петровна (перебив его). Что вы! Макар-от Тимофеич? да это предобрейшая душа! да он рад всё отдать, лишь бы помириться, да вы бескорыстнее человека не найдете…

Столбиков. Неужли-с? да как же я-то до сих пор испытывал всё ужасные бедствия?

Фекла Петровна. Не знаю, батюшка, только Макарушка мой тут, право, не причиной. (Встает.) Да что он нейдет? верно, хлопочет по должности или готовит вам хорошее помещение… сейчас уверитесь, батюшка, в его чистосердечии. Малашенька! скорей приготовь позавтракать Петру Степанычу, да и угости сама, будь хозяйкой!..

Малаша. Извольте, маменька, с удовольствием!.. (Подходя к Столбикову, делает ему еще книксу.) Сейчас, Петр Степаныч! (Уходит.)

Столбиков (особо). Ах! что за милая кникса!..

Фекла Петровна (ему). Каково образована, батюшка?

Столбиков. Ах! не спрашивайте! единственно!

Фекла Петровна. Да уж грешно похаять. Сейчас побегу и я за Макарушкой, он лично уверит вас в своем отеческом расположении. (Особо.) Попался, голубчик! (Уходит.)

Явление 6

Столбиков (один). Скажите, какая добрейшая душа эта Фекла Петровна! неужто и мой злодей, Макар Тимофеич, таков же стал? ах, как бы это хорошо было! впрочем, коли он в письме предлагает сам помириться, так, верно, совсем переродился в эти семь лет… верно, ему жаль меня стало, дай-то бог! а какая у них Малашенька-то! почище моей Дунечки, которую я бросил так безжалостно. Та была заманчива, а эта привлекательна… бровки черные, густые, сросшиеся… шейка толстенька, коротенькая, унизанная жемчугами… славная барышня! она с первого раза как-то пришлась мне по вкусу… ах, кабы помириться!.. предался бы опять обуреваемой страсти!.. а какие у этой Малаши ручки! просто две — четырех стоят! а уж губки как привлекательны! пухленькие, словно подушечки… так вот и сулят блаженство тому, кого она осчастливит поцелуем… ах, кабы помириться с Жиломотовым да получить хоть одну часть из моего имения, ей-богу бы женился! да как только приступить к этому?

Неужли, о судьба! не поможешь мне ты?
Неужли мне нельзя избежать нищеты?
Для того ль я на свет родился богачом,
Чтобы слезы всегда утирать кулаком?
И зачем здесь теперь я узрел красоту?
Не полюбит она без гроша сироту!
Он ограблен людьми — что же есть у него?
Яко наг, яко благ, яко нет ничего!

(Садится и задумывается.)

Явление 7

Столбиков и Ивановна (вносит завтрак).

Ивановна (ставит на стол поднос). Милости просим, батюшка, дорогой гость, кушай во здравие, ваше благородие… просим любить да жаловать слуг своих… Барышня велела сказать, что она сама всё приготовила, а мне пока приказала просить вас… пожалуйте, подкрепитесь с дороги.

Столбиков. Спасибо, старушка; как тебя зовут?

Ивановна. Ивановна, голубчик, полюбите старуху; я на своих руках вынянчила Маланью Макаровну. Пожалуйте…

Столбиков. Спасибо, Ивановна, что-то аппетит у меня пропал… (Опять задумывается.)

Ивановна. Вот! Э, да отчего так, ваше благородие, смутен и невесел? али что не нравится?

Столбиков. Так-с… ничего-с… может быть, нельзя сказать-с.

Ивановна. Ах батюшки-светы! да уж не зазноба ли какая у вашего благородия?

Столбиков (посмотрев на нее и громко вздохнув, произносит). Влюблен-с!..

Ивановна. Ну, доброе дело! я сразу угадала! хе! хе! хе! да уж не Маланья ли Макаровна сокрушила ваше благородие?

Столбиков (с жаром). Ах! да кто ж другой может сделать меня несчастным, как не эта богиня!

Ивановна (особо). А! да он и точно выходит мякушка! услужу же я барышне и барыне, благо сами дозволили! (Ему.) И, ваше благородие! это, по-нашему, плевое дело! Что и думать! я вас научу, так девка к вечеру наша будет!

Столбиков (вскочив). Неужто? Ивановна! Матушка! Что ты говоришь? научи ради бога! вечно буду благодарен! расцелую тебя, как мать родную!

Ивановна. Извольте, ваше благородие, извольте… только впрямь ли она зазнобила ваше ретивое?

Столбиков. Ах! не спрашивай! просто вот в самую глубину сердца вся тах? сразу и прошла!

Ивановна. Ну так теперь вот как следует сотворить дельце: постарайся-ка ты, голубчик барин, поймать Маланью-то Макаровну с глазу на глаз и, не говоря доброго слова, чмок ее в руку, покамече, так, чтоб у нее жилки задрожали!..

Столбиков. Да уж я при матушке раза три чмокнул преизрядно.

Ивановна. При матушке — особ-статья, а с глазу на глаз выйдет, ваше благородие, свое, другое… как облобызаешь, она и спросит тебя: «Нетто вы любите меня?», а ты тут и рассыпься медовыми речами, какие чувствия питаешь, да зови и ее полюбить себя. Вот она и скажет: «Я, ваше благородие, любиться готова, но только честив и благовидно, не иначе как через законный брак». А ты тут и молви ей: «Не на что ж и я иду, как на этакой путь!» Вот тогда и к родителям за благословением, да по рукам, да и за свадебку!

120